Скрывшиеся от людских глаз в просторной студии, трое участников Muse пребывают в отличном настроении. Их пятый студийный альбом The Resistance удерживает вершины чартов в 15 странах мира, включая Великобританию, группа окружена загородной тишиной местности, в которой они выросли, и все в их мире хорошо.
10 лет назад, когда вышел их первый альбом Showbiz, музыкальная пресса упорно игнорировала группу, описывая их как подражателей Radiohed и жалких выпендрежников. Теперь многое изменилось. За эту декаду Muse превратились в один из самых значимых, сильных и ярких коллективов страны, и выступление на стадионе Уэмбли в 2007 стало вишенкой на торте.
Они достигли всего этого упорно трудясь и всегда оставаясь верными самим себе, и
The Resistance хорошее доказательство тому, что в их сердцах все еще таится нечто большее. Альбом уносит нас в мир электро-психоделии, оркестровой помпезности, хрупкой нежности пианино, R&B и еще Бог знает чего. Его звучание меняется от сверхвеликолепия к абсурдности, и в то же время это звучит как Muse, и никто и ничто больше в этом мире. Но все это, конечно же, было планом…
- Альбом получился очень успешным. Как вы обсуждали направление работы прежде чем записать его?
Дом: Прежде чем начать запись мы обсудили что собираемся делать. Сначала мы хотели полностью изменить концепцию звучания группы и сделать что-то очень радикальное. Но потом мы подумали: «Не-а.» Наверное мы потому и решили продюсировать альбом сами, что в результате мы хотели создать нечто типично мьюзовое. В некоторой мере мы хотели получить что-то вроде усовершенствованного звучания Muse. Следует сказать, что альбом в итоге получился довольно стилистически разнообразным. Просто нам очень тяжело заставить все это звучать одинаково! Все наши альбомы в той или иной мере содержали позицию «делаем все, чего только не захочется», но этот особенно выделяется в этом отношении.
- Тяжело было продюсировать самих себя?
Дом: Для нас это стало приятным испытанием. Мы много раз переступали все границы и музыкальные преграды, а иногда просто ощущали себя заступоренными. В такие моменты ты оборачиваешься, смотришь на остальных и спрашиваешь: «А что мы вообще делаем?» и тут же получаешь ответ «А хрен его знает!». Обычно в таких случаях обращаются к продюсеру, но поскольку у нас его не было, нам приходилось еще больше углубляться в самих себя. Но мы быстро поняли, что ничего не получается пока мы не соберемся в студии все вместе, чтобы втроем все обсудить, и благодаря таким совместным дебатам, проблемы стали решаться довольно быстро. Так что это был интересный и сложный процесс, и мы с ним справились довольно хорошо.
- Лирика в альбоме – смесь личных воззрений с политикой и теориями заговора. Что вас вдохновляло?
Мэтт: Песня Uprising – это саундтрек к G20 протестам. Мне нравиться эта идея: все одевают идиотские костюмы и мирно танцуют около здания парламента, выражая таким образом свой протест.
Resistance о том, что любовь – это форма сопротивления. Эта песня о том, что любовь может разбивать любые преграды… так, получается, что люди могут придерживаться совершенно противоположных политических или религиозных убеждений, но для чувства это не препятствие, и они все равно могут полюбить друг друга и быть вместе.
- Внешняя политика США тоже получила порцию критики.
Мэтт: Песня United States of Eurasia появилась когда я прочитал книгу
«Большая Шахматная Доска» (”The Grand Chessboard”), написанную Zbigniew Brzezinski, он был советником по внешней политике в Америке. Честно говоря, у меня было ощущение, что я читаю что-то написанное Dr.Strangelove. Эти люди – настоящие психи с манией величия! Они там все сидят и разговаривают о реально существующих странах как о шахматных фигурах. Они говорят о войне каким-то бесчувственным тоном в холодных терминах… Меня действительно выкосило то, какие чокнутые эти люди. И я представил себе, что пишу песню «анти-Большая Шахматная Доска», в некоторой степени это песня о мегаломане, который хочет объединить Европу и Азию. Опять же она занимает позицию сопротивления. Но в конце песни мне захотелось добавить ужасающей правды обо всем этом… все кончится сопутствующими потерями. Я просто хочу сказать, что у этих людей могут быть действительно чокнутые идеи, но в результате за все это будут умирать не в чем неповинные люди.
Но там еще есть и песни о любви. Мы хотели раскрыть группу немного больше. И потом, мне бы не хотелось писать альбом, от которого у людей создастся впечатление, что все о чем я думаю – это кровавое объединение Евразии!
- Альбом заканчивается эпическим триптихом Exogenesis Symphony. Это довольно смелый шаг - должно быть, пришлось потрудиться.
Дом: Мэтт играет фортепианные партии, которые сейчас в составе симфонии, уже несколько лет. Пока мы были в туре, он наигрывал их то там, то сям. Такой свободный стиль игры на пианино – это что-то, что само собой получается у Мэтта, когда он садится за клавишные. Довольно затруднительно было приспособить все это для рок-группы, и конечно было тяжеловато заставить это звучать как Muse. Но как только мы начали над этим работать, все сразу стало получаться.
Мэтт: Пианинные партии действительно появились несколько раньше, но мне никогда не приходило в голову, как можно адаптировать их для группы. Но Крис и Дом охотно согласились поработать над этим и оформили партии баса и ударных, чтобы превратить это в песню Muse. Благодаря их вкладу у меня появилось время для работы над струнной и оркестровой аранжировкой. Это стало своего рода испытанием. Мне очень хотелось, чтобы вся аранжировка была выполнена мной и группой, и, слушая оркестровую версию, люди думали: «Это однозначно Muse.»
- Не так много групп занимается такого рода вещами. Этот альбом ставит вас в один ряд с ними?
Дом: Думаю, да. С самого начала, и особенно со времен Origin of Symmetry (2001) мы всегда создавали музыку, очень отличающуюся от того, что делали другие. Мы так чувствовали. И мы чувствуем себя так до сих пор – поэтому снова рискуем и экспериментируем. Мы всегда ощущали пропасть между собой и сверстниками. Может, все дело в том, что мы из маленького немноголюдного городка. Я думаю, возвращаясь сюда репетировать, мы только доказываем, как сильно это место повлияло на нас через годы. На самом деле, прежде чем записать альбом мы переиграли множество материала, из него репетируя здесь, в Девоне. Это позволило нам вспомнить, как это - быть абсолютно свободными и делать то, что нам хочется.
Источник
|
Здравствуйте, Гость
Войдите 
Зарегистрируйтесь 
