Главная » 2010 » Июнь » 21 » The Times: Muse. Те, кто похожи на рок-звезд меньше всего.
12:57
The Times: Muse. Те, кто похожи на рок-звезд меньше всего.

О том, как три чудаковатых паренька из Девона бросили вызов поп-миру и победили.



Он безвольно бредет вдоль бассейна отеля Sunset Strip. Бледный британский турист в паршивеньких шортах. Вдыхая воздух Лос-Анжелеса, он по-мышиному морщит лицо и размышляет о еде. Несмотря на то, что уже время обеда, он только недавно проснулся. Ветер разносит торчащие волосы, стилизованные подушкой и похмельем; допотопная футболка свисает с худеньких плечей. Этот чахленький англичанин в махровых носочках, с ростом 1.74 м, практически невидим в профиль; он не будет пользоваться особым успехом у бассейна, загорающие там лос-анжелеские красавчики быстро поставят его на место.



Познакомьтесь с Мэттом Беллами – анти-рок звездой. Он - вокалист и композитор, пианист, гитарист, в последнее время научившийся играть на гитаре позади своей головы. Увлекается научной фантастикой и теориями заговора. В прошлом - маляр-декоратор, нынче озабоченный угрозой надвигающегося мирового краха и делающий запасы лиофилизированной еды в своей вилле у озера Комо. По соседству с Джорджем Клуни.



Его группа – Muse – это три девонских чудика, которые заполучили, если не всю планету, то, по крайней мере, сердца, души и концертные деньги мировой молодежи. И их успех только растет. В этом месяце трио получило право возглавить рок-фестиваль, заслуживающий настоящего уважения – они – хедлайнеры субботней ночи на Glastonbury. Это особенный момент для старых школьных друзей Мэтта, Доминика и Криса. И что же Muse, известные своими театрализованными концертами, могут добавить к своим обычным шоу по такому особому случаю? «Мы подумываем выступить с оркестром,» - говорит Беллами.



Очень сложно себе представить как этот маленький хлюпик будет справляться с вниманием 100, 000 публики фестиваля. Но только выпустите его на сцену – идеально дополняемый лазерами, башнями, шарами и акробатами, Беллами сразу станет выше. Говорят, телевизор добавляет 4,5 кг тому, кто появляется на экране. Сцена Muse, сама атмосфера их стадионных шоу добавляет добрых 2 фута их фронтмену. И теперь, после того, как U2 сняли свое выступление из-за травмы Боно, лидер триумфального рок-трио – почитаемого в 2010 как лучшая группа Британии и мира – самый большой рок-н-рольщик на самом большом фестивале этого лета.



За прошедший год Muse таки добрались до премьер-лиги рока. Они продали 2.6 миллионов копий своего пятого альбома. Записали песню на саундтрек к Сумеркам, провернув хет-трик в франшизе о вампирах. В 2007 они стали первой группой выступившей на новом стадионе Уэмбли. Они заполнили его дважды и выступили перед 150,000 фанатов и несколькими акробатами, закрепленными над сценой на огромных шарах. По мнению Muse, если работа стоит того, чтобы за нее взяться то, браться надо с чрезмерным, головокружительным энтузиазмом.



То же самое можно сказать о попытках Беллами вести себя как рок-звезда за сценой. Даже когда он одевается так, как по его представлению полагается одеваться поп-идолу (коим он является для своей огромной пылкой фан-базы), у него это получается немного неправильно. На днях в Лос-Анжелесе они всей группой пошли в бар, где встретили Рода Стюарта. По роковому совпадению Беллами был одет точь-в-точь как 65-летний Стюарт – в полосатые брюки, жилет и серый пиджак.



И все-таки, это прогресс по сравнению со штанами, которые он носил всю неделю, что я провел с Muse в ЛА, на фестивале Coachella, а потом в Мехико. Это были пятнистые разноцветные брюки свободного кроя, по всей видимости, купленные в C&A в начале 80-х. И уж точно это лучше наряда, в котором он однажды заявился на Q Awardads, оказавшись запертым снаружи собственного дома. «Рубаха в цветочек, красные треники Adidas и странная серебристая шляпа. Моя обычная летняя одежда, - Мэтт вспоминает, в чем пришел забрать трофей престижного музыкального журнала, - По сути, это вывело меня из игры. Я вообще не в рок-группе. Я – просто милое калечное дите в смешной одежде.»



Если вы находите Radiohead слишком крутыми, Coldplay слишком сопливыми, а U2 немного устаревшими, то Muse – это стадионная группа для вас. Они – смесь Queen и ABBA, ярко драматизированная и до абсурдного мелодичная, они настолько немодные, что после долгих лет на положении аутсайдеров, считаются подозрительно модными. «Моя любимая концертная среда – в опере и на выступлениях Тома Уейтса. Там дизайн концертов очень театрализованный и действительно интересный,» - поясняет Мэтт, человек, который выступает в мигающих пластиковых очках для детей. Еще одна причина, по которой он тратит такие огромные деньги на оформление сцены: «Не хочу делать то же самое, что и у всех остальных.»



После Glastonbury у Muse запланирован мировой тур по стадионам. «У нас будет гигантская пирамида с видео-глазом на вершине, и мы будем играть внутри нее.» Помимо того, на Беллами будет костюм, на котором можно смотреть видео. Певец будет наполовину гитарным героем, наполовину телевизором. Он будет первым артистом, добравшимся до такого костюма. «Lady Gaga хотела себе такой, но мы ее опередили,» - с гордостью сознается он. Что-нибудь еще? «Над аудиторией нависнет НЛО и из него появится инопланетянин. Я не шучу. Звучит, как шутка. Но я не шучу.»



Muse уже возглавляли Glastonbury раньше, в 2004. Но даже Вольстенхольм признает, что тогда они не были уверены, что заслужили это. «Мы не знали, готовы ли мы. Еще и пресса всюду писала «Что это вообще такое? Кем они себя возомнили?». Над прошлым выступлением Muse на Glastonbury нависает и другая тень: вскоре после просмотра выступления группы на пирамидной сцене отец Ховарда скончался от сердечного приступа.



«Это был одновременно лучший и худший день в моей жизни, - тихо говорит барабанщик, - Мне немного странно опять возвращаться туда, правда. Все говорят: «Вы выступаете на Glastonbury. Будет очень круто, так?» А я вроде: «Ну, я не знаю. Я могу просто испугаться и не получить от этого никакого удовольствия.» «Мы одновременно пережили непомерный эмоциональный подъем и падение, - вспоминает Вольстенхольм, - Возвращаться туда действительно немного странно, но возможно нам стоит концентрироваться на хороших воспоминаниях. На тот момент, это, наверное, был наш лучший концерт. Но, к сожалению, запомнился он не поэтому.»



Так что, Glastonbury, во многом станет испытанием для группы. В этом году на выступление приедут мама и сестра Ховарда. «Это много переживаний для семьи, однозначно. Но, знаете, заниматься музыкой здорово. Музыка может дать вам заряд положительных эмоций. Это единственная причина, по которой я туда возвращаюсь: чтобы играть. Я не думаю, что смог бы вернуться просто, чтобы веселиться. Это было бы несколько странно. Эти ребята говорят о том, чтобы остаться и повеселиться там на выходных. Но я не думаю, что смогу. Но выступление перед тысячами фанатов – это то, что заставит меня прийти туда и пройти через это.»



Muse шли к успеху не по традиционному маршруту. Пока другие группы мгновенно перескакивали сразу же на середину дороги, Muse медленно ползли по периферии, упрямо следуя своему собственному пути. Не сумев обратить на себя внимание крупных звукозаписывающих компаний, они обратились к небольшой Корнуоллской студии, чтобы профинансировать свои первые ЕР. И первый контракт они наконец подписали с маленьким рекорд-лейблом.



В музыкальных кругах их высмеивали как провинциальных мальчиков, пишущих полоумные песни с названиями Space Dementia и Apocalypse Please, и воспринимающих себя через чур серьезно. Они были бледной копией Тома Йорка и компании. Они были странноватыми прог-рокерами и играли роскошные соло на органе, чтобы это доказать. Тогда, то, что ты слушаешь Muse, значило, что ты, скорее всего, еще играешь в Варкрафт и подвержен буллингу. Если ты слушал Muse, значит ты уже был не крут. Беллами, Ховард и Вольстенхольм знали это. И их это не волновало. Они даже почти гордились тем, что такие немодные и могут спокойно ходить по улицам, не боясь, что их узнают. И все же… почему Muse были настолько непопулярны?



«Просто наша музыка была слишком странной, - говорит Ховард, пожимая плечами, - Множество групп появляются уже полностью сформированными – у них хороший первый альбом, хорошие песни, они выглядят круто, к ним правильно относятся – у них все получается правильно. А мы были мальчиками – из Девона! – мы не видели лучшего. Мы все это время учились, шаг за шагом. Мы не были Крутой Новой Группой. Мы всегда были на периферии. И сейчас ничего не изменилось.» Спросите Беллами, похоже ли это лето на золотой период в жизни его гордо всему противоречащей группы, и он вам ответит: «Ну, вообще-то это всегда было как-то… паршиво.»



Названия школьных групп, в которых по отдельности играли участники Muse – Gothic Plague, Carnage Mayhem и Fixed Penalty – не определяли их будущего величия. Но в 1994 Беллами, Ховард и Вольстенхольм собираются в трио. Теперь они Rocket Baby Dolls и завтрашний день принадлежит им. Почти им. Rocket Baby Dolls быстро и незаметно меняют название на Muse. Они решают не поступать в университет, вместо этого остаться в Теинмуте и заработать местную популярность. «А потом все наши друзья свалили в универы и у нас не осталось фанатов, -вспоминает Ховард, - И нам пришлось начинать все с самого начало. Давать как можно больше концертов в пределах города. Мы занимались этим в течение пяти лет.»



Им пришлось упорно работать. Беллами замечает: «Мы все никто по происхождению. Люди не думают об этом, когда на нас смотрят. Скорее всего, они считают нас мальчиками, окончившими университет или состоятельными ребятами из среднего класса. Но на самом деле, все наши родители пролетарии.» Мама и папа Беллами разошлись, когда ему было «12 или 13», у него есть брат в Лидсе и сестра в Шеффилде. «Я знаю, что наше происхождение намного проще, чем люди могут подумать, глядя на нас, - продолжает он, - Особенно, когда они видят нас на сцене, то, как мы одеваемся, и всю эту чушь, которую мы говорим. Но на самом деле у нас были тяжелые времена, и мы прошли через многое, больше чем другие люди.»



Muse с самого начала создали себе репутацию усердно гастролирующей группы. Беллами бросил свою карьеру маляра-декоратора и оставил розовые мечты, в которых он летает на парамоторе и работает «оператором-экстрималом». Зато, группа была всем. И есть по сей день. Muse яростно обороняют свою группу. Когда Селин Дион назвала свое шоу в Лас-Вегасе Muse, они подали на нее в суд и выиграли.



Вольстенхольму такая увлекательная жизнь приносит свои проблемы. Отчасти это связано с его женой, забеременевшей их первым ребенком в конце 1998, когда Muse только подписали контракт. Они не были крутой группой из Манчестера или Лондона, и поэтому не могли полагаться на благосклонность СМИ, «Наш менеджмент и наш лейбл просто-напросто заставляли нас делать все. Тебя никто не спрашивает, чего ты хочешь. Им глубоко плевать на наш отдых, на семью. Все что их колышет – это как бы заработать побольше денег.»





Плюс к этим проблемам, Вольстенхольм стал «яростным алкоголиком». Он ни с того, ни с сего сознается в этом мне в конце нашего первого интервью, хотя я даже не спрашивал. «По началу мне было хуже в турах. Но дома я уяснил, что у меня нет повода оставаться трезвым, потому как мне не надо давать концерт. Так что можно было пить постоянно. Я просыпался утром наливал в пол-литровый стакан любого спиртного, какое было в доме, и доливал сверху сквош, так что никто не знал, что я пью на самом деле,» - признается он.



В день он выпивал по 6-7 литров такого напитка, «даже находясь дома.» « Вечером я пил вино: 2 бутылки вина. Как правило, я заканчивал день так же, как и начинал, брал с собой пол-литровый стакан в кровать, выпивал только половину, так что утром меня всегда что-нибудь ожидало на прикроватной тумбочке, хех,» - говорит басист, нервно смеясь.



Вольстенхольм практически слово в слово повторяет рассказ о своей зависимости, когда мы разговариваем за сценой на стадионе Foro Sol в Мехико. Его рвение рассказать нам все демонстрирует дружелюбие сильного, широкоплечего басиста, который выше компактных Беллами и Ховарда на добрый фут, а также, то, что Muse сейчас практически не дают интервью. Им это не нужно, а их авторитетная управляющая компания, Q Prime, создает просто смешной защитный барьер вокруг них. За восемь месяцев, проведенных в туре, Вольстенхольм, видимо, изголодался по разговорам с внешним миром. А еще, как я подозреваю, это можно объяснить болезненным процессом реабилитации, который он проходил одновременно с написанием The Resistance.



«Я был плох. В один прекрасный день ко мне пришло осознание: мой отец умер в возрасте 40 лет от алкоголизма. И у меня все шло к тому же. Я был настолько плох, что даже сомневаюсь, что сейчас остался бы живым, если б ничего не предпринял.» Терапевт Вольстенхольма сказал, что пьянство – «это мой способ справляться с любым видом негатива в моей жизни.» В период детоксификации «я провел славную недельку без сна, в лихорадке, с ощущением, что вот-вот потеряю сознание. Было жутко. Но, к счастью, у меня было еще пять месяцев до начала тура, чтобы вывести все это из организма.»



«Мне казалось, что я уже достиг определенных результатов, - продолжает Вольстенхольм, протягивая руку за кофе со льдом («мой новый наркотик»), его ногти искусаны до мяса, - Потом начался наш гастрольный тур, и это было все равно что бросать заново. Мне приходилось заказывать пустой мини-бар в отельных номерах. Я обзавелся своим собственным тур-автобусом, так что мне не приходилось быть со всеми. Я не хотел портить всем веселье, это моя проблема, и будет нечестно втягивать в это всех остальных.» Крис говорит, что ему сложно до сих пор. «В туре очень много вечеринок. Порой чувствуешь себя немного брошенным. Ты не можешь к ним присоединиться. Но ты должен думать о вещах, более важных в жизни, таких, как твоя семья, твои дети (Вольстенхольм ждет пятого ребенка сейчас).»



А вот Мэтт ничуть не сбавил обороты в сфере вечеринок. Когда я разговаривал с ним в Мехико, у него было жуткое похмелье. Поспав всего три часа, он прячет глаза за дорогими солнцезащитными очками. Учитывая, что он провел 7 недель в туре по Америке и три дня в Мехико, он бледнее нормы. Вчера он выступил перед 55,000 мексиканских фанатов с эпичным барокко’н’рольным шоу, а потом довел себя до «никакого» состояния, бухая с тур-группой до 8 утра.



Во время нашего второго интервью, на Coachella, Беллами рассказывал о книгах, влияние которых просочилось в The Resistance, он упоминает "Blood Meridian” Кормака МакКарти, в котором по его словам «правильно описана темная сторона ведения войны». Именно поэтому «в таких песнях, как Uprising, содержится определенный дух борьбы. Я немного интересовался войной, потому что это связано с моей семьей.» Когда я спрашиваю, что он имеет ввиду, он объясняет, что его отец и дядя служили на флоте, а «их брат был военным. Он был убит Ирландской республиканской армией.»



Дэвид Беллами, уоррент-офицер полка герцога Веллингтона, был застрелен около участка североирландской полиции в Белфасте в 1979. «Это было большим событием по тем временам, - говорит его племянник, которому тогда было полтора года, - Насколько я знаю, он работал подпольно, а потом выяснилось, что он еще состоял в САС (парашютно-десантные части особого назначения – прим. пер.). Это было очень подозрительно. В него всадили 80 пуль из пулемета. Это было похоже на заявление.»



Беллами провел свое собственное расследование по этому делу: «Я знаю людей, которые дали мне определенные конфиденциальные сведения.» Вопреки официальным данным, он считает, что ответственность лежит не на ИРА. «Это определенно на меня повлияло. Это заставило меня интересоваться такими вещами, как операции под ложным флагом. То, что происходит на самом деле, может шокировать большинство людей. Джек Николсон был прав, говоря в A Few Good Men «Вы не можете управлять правдой» - это абсолютно верно. Военные могут убрать своих же людей, если захотят. С этим ничего не поделаешь, но можно поинтересоваться.»



После Мехико тур-группа Muse, сердце которой составляют давнишние товарищи группы из родного Девона, разбредается на несколько-недельный перерыв. Сейчас в ее состав входит 80 человек, но для стадионных шоу их количество возрастет до 165. В связи с облаком вулканической пыли, Вольстенхольм отправиться к своей жене и детям в Девон на самолете рейсом до Мадрида, а затем продолжит свое путешествие на автобусе. Ховард живет на юге Франции, но может направится в Лос-Анжелес. Беллами тоже планирует вылазку в ЛА. Он присматривал настоящее поместье; рассматривался и старый особняк Кристины Агилеры.



«Я подумываю уйти в загул на полгода в ЛА. Кажется, сейчас самое время потерять суть происходящего и делать все то, за что потом будет неловко, - говорит Беллами, - Я арендую какой-нибудь нелепый дом в стиле ‘антураж’ , опущу все планки и потеряю себя. Потом вернусь в Лондон и напишу отличный альбом.» Но на эту неделю у него уже есть планы. «Нью-Йорк ждет.» Там он собирается «веселиться, расслабляться, используя все новые возможности».



Это что, неприкрытая ссылка на актрису Кейт Хадсон? В воскресенье на Коачелле я сидел позади Беллами и видел как они с какой-то блондинкой обмениваются приветствиями с Jay-Z и Beyonce, а потом вместе смотрят выступление Gorillaz, закрывавших фестиваль. После, разговаривая со мной, Беллами с ухмылкой выдает, что это была Хадсон. Так, что, он, Кейт, Нью-Йорк? В ответ Мэтт начинает смеяться, безуспешно стараясь себя утихомирить. «Да, она отправила сюда свой личный самолет, чтобы подцепить меня, - добавляет он, шутя, - Она заказала меня, сказала ‘Давай сюда. Иди ко мне’, - продолжает он, по-моему, уже без шуток.



Он впервые встретился с Хадсон «много лет назад» в Австралии, и тогда «у нас у обоих были отношения». Актриса была замужем за Крисом Робинсоном из Black Crowes, а у Беллами была девушка, психолог, с которой он прожил семь лет и расстался в прошлом сентябре. «Но когда мы встретились на этот раз, - с широкой улыбкой продолжает Беллами, - мы были свободны.» Я подозреваю, он подмигивает под этими очками.



Muse выступают на Glastonbury 26 июня.


Источник

Категория: Интервью, статьи | Просмотров: 501 | Добавил: muse | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]